Седьмой сезон «Симпсонов», стартовавший на Fox в сентябре 1995 года, запомнился зрителям как эталон сатирического триллера.

За 25 эпизодов, завершившихся в мае 1996-го, Спрингфилд превратился в арену детективного безумия. В центре сюжета — разгадка тайны покушения на мистера Бернса, чья солнцеблокирующая махинация из прошлого сезона обернулась для него пулей в грудь. Город, ещё не оправившийся от «эры вечных сумерек», замер в ожидании: кто же выстрелил в тирана? Первой жертвой подозрений стал верный Смитерс. Под давлением следствия, нашедшего его перчатки с пороховым следом, он признался в содеянном, но всё оказалось фарсом. Новые улики — камера наблюдения из «Шарашкина бара» — запечатлела, как в роковую ночь Гомер, озлобленный из-за очередного унижения на АЭС («Он назвал меня… Томером?»), грозился «превратить Бернса в решето». Не имея алиби (все помнили его пьяные крики у таксофона), Симпсон-старший стал главным фигурантом дела. Полиция, ворвавшись в дом, застала его за поеданием пончиков в ванной, но Гомер, словно герой боевика, сбежал через окно, устроив погоню по крышам. Кульминация наступила в больничной палате Бернса, где собрались все: от начальника полиции Виггама до бармена Мо. Раненый магнат, подключённый к аппарату, выдающему вместо биения сердца звук кассового аппарата, вдруг указал на… Мэгги. Малышка, случайно схватившая пистолет в сумке Мардж во время семейного визита, ненароком нажала курок. «П-помогите… эт-то… дьявол в памперсах!» — прошипел Бернс, прежде чем впасть в кому. Однако правосудие оказалось бессильно: по законам Спрингфилда, младенец не может быть обвинён, даже если его «жертва» — местный Годзилла. Мэгги вернулась к своим пустышкам, а город вздохнул с облегчением, хотя в таверне Мо до сих пор спорят: была ли это случайность… или первый шаг к революции младенцев.